Маркетинг и логистика

Христофор Александрович Константиниди

Аннотация: в статье обосновывается необходимость когнитивного подхода в разработке стратегий развития территорий, обеспечивающее повышение точности и экономической эффективности при разработке стратегий развития территорий. Указывается на динамический характер среды международного рынка как на обоснования рациональности применения когнитивных инструментов при стратегировании.

Учитывая доминирующие тенденции современного этапа развития экономической науки и хозяйственной практики, сфокусируем внимание на когнитивных инструментах стратегирования. В условиях глубоких технологических сдвигов, глобализации экономики, качественного обновления организационных механизмов и институтов развития в хозяйственном пространстве формируются многие зоны экономики, которую называют когнитивной, поскольку в ее структуре создание новой стоимости переплетено с извлечением нового знания. Необходимость поиска и прикладного использования знания, как такового, обусловлено динамическими изменениями рыночной ситуации и ситуации в экономике в целом. Приведем необходимые пояснения.

Что же такое когнитивная экономика как понятие и экономическая категория? Рассматриваемое понятие «когнитивная экономика» вошло в категориальный оборот экономических исследований относительно недавно, 15-20 лет тому назад, что предопределило сосуществование различных трактовок его содержания, отличающихся в зависимости от той или иной научной школы. Проведем экскурс по некоторым из них, представляющих интерес через призму заявленной научной проблемы. Выделим среди указанных трактовок определение когнитивной экономики как пространства генерирования и практической реализации рациональных моделей деятельности хозяйствующих субъектов, что уже само по себе определяет необходимость системного подхода в оценке эффективности экономики данного типа,  причем в качестве идейного вдохновителя такого моделирования выделяют А. Маршалла, поскольку в его работах отражены подходы  модельного отображения хозяйственных процессов, что открывало дорогу к раскрытию их внутренних закономерностей как системы.[1]

Безусловно, каждое новое явление  в экономике обладает глубокими историческими корнями, однако продуктивнее связывать возникновение когнитивной экономики с глубокими технологическими и организационными сдвигами – научно техническим прогрессом в области производства и торговых отношений, произошедшими за последние тридцать лет, что стремятся реализовать в исследовании феноменов когнитивной экономики сторонники эволюционного подхода к анализу важнейших результатов постиндустриальных преобразований Р. Нельсон и С. Уинтер.[2] Новые форматы экономического сотрудничества, такие как Европейский союз и ЕАЭС, как раз исповедуют глобализационные принципы товарообмена и производства на территориях объединения.

Учитывая свойство когнитивной экономики фокусировать внимание на переплетении потоков новых хозяйственных результатов и потоков нового знания, то логичен и последователен вывод о возникновении данного направления экономических исследований в условиях ускорения постиндустриальных преобразований, в ходе становления экономики знаний, этап которой не является конечным и преобразуется в новое знание с учетом изменений внешней среды рынка и социума, находящихся под давлением политической конъюнктуры и научно-технического прогресса.  В данном отношении следует согласиться с научной позицией Е. Ясина: наука представляет собой естественный базис новой экономики, который генерирует постоянный поток новых знаний, обеспечивающий эволюцию хозяйственных отношений. При этом следует четко разграничивать сферу науки и инновационный процесс, поскольку инновации не всегда выступают результатами научных исследований, а последние, в свою очередь, не в полном объеме воплощаются в технические, организационные и иные инновации.[3]

Оригинальную, но несколько субъективную на взгляд автора трактовку когнитивной экономики приводит в своих исследованиях Б. Валлизер, акцентируя внимание на изучении ментальных операций и процессов ситуационного приспособления, применяемых экономическими субъектами в своих взаимодействиях.[4] Отметим, что в рамках данной трактовки когнитивная экономика полностью отнесена к сферам анализа и мыслительной деятельности, что оставляет без внимания прикладные, инструментальные возможности данной отрасли экономической науки, которые мы исследуем применительно к процессу стратегирования развития на мезо-уровне, что обусловлено необходимостью разработки эффективных инструментов стратегического планирования в деятельности уполномоченных государственных профильных ведомств и НИИ.

Принимая за базис то, что когнитивная экономика формируется на пересечении потоков самовозрастающей стоимости и нового знания, закономерно сформулировать ее концептуальное представление как двух тесно взаимосвязанных процессов, происходящих в хозяйственном пространстве:

— процесса познания, цель которого формирование и извлечение элементов нового знания на основе изучения хозяйственных связей объективной реальности, с учетом происходящих в ней глубоких преобразований; соответственно, результатами такого процесса становятся элементы нового знания о строении и динамическом изменении экономических систем;

— процесса конструктивных преобразований, направленного на эффективную прикладную реализацию элементов нового знания в целях дальнейшего развития экономических систем и подсистем как их части; результатами таких преобразований становятся динамически возрастающие потенциалы эволюции указанных систем (например, приращение глобальной конкурентоспособности региональной экономической системы) более гибко реагирующие и приспосабливающиеся к трендам общемировой экономики.

Когнитивные инструменты в свою очередь, относятся к процессу конструктивных преобразований, одновременно, они вбирают в себя и те новые знания, которые были получены в процессе изучения предшествующих циклов преобразований, имевших место в развитии экономической системы.

Каковы же в этом случае специфические характеристики когнитивных инструментов в отечественных экономике и её экономических суб-системах? Определяя такие характеристики, необходимо принимать во внимание инерционность в разработке когнитивных инструментов всех видов, обусловленную типологической принадлежностью отечественной экономики к «экономике пространства», что одним из первых было установлено в прогнозе Д. Менделеева о перспективах развития экономики России — речь шла об освоении имеющейся природных геологических и биологических ресурсов России.[5] Исходя из анализа опыта последующего развития, стратегия сырьевого развития делает когнитивные инструменты, интеллектуальный капитал, инновационные нематериальные активы слабо востребованными в управлении движением экономической системы России. Характерно, что во всех прогнозах сценариев будущего отечественной экономики доминируют оценки перспективных состояний мировых рынков энергоносителей – речь идет не об активном преодолении глубинных причин современной стагнации посредством диверсификации экономики, для чего и необходимы когнитивные инструменты, а о пассивном ожидании возврата выгодной рыночной конъюнктуры при полном отсутствии средств воздействия на нее.[6] Когнитивные инструменты в таких прогнозах, как правило, не упоминаются.

Исходя из вышеизложенного логично сделать вывод о том, что при разработке когнитивных инструментов стратегирования на мезо-уровне следует исходить из их преемственной связи  по отношению к инструментам стратегического планирования, применявшимся и применяющимся в хозяйственной практике региональной экономики. Наиболее популярным, апробированным инструментом стратегического планирования на мезо-уровне выступает Федеральная целевая программа развития региональной экономики (ФЦП).

Опыт разработки и реализации ФЦП, а также промежуточного контроля этапов её реализации, обнаруживает поляризацию хозяйственного пространства России, так как данный инструмент не был средством «сплошного действия» и использовался лишь в отношении выделенных зон территориального развития. При этом основу разработки и реализации ФЦП составляли различные принципы, что отражает противоречивый характер управления развитием территорий и региональной экономической политики страны:

— стратегическое значение территориальной экономики как фактора равномерного распределения благ и получения дохода с территорий (ФЦП для Калининградской области, Сахалина и Курильских островов);

— особые условия, отличающиеся большим режимом благоприятствования для хозяйствующих субъектов отдельных региональных экономик, обеспеченная их ресурсной базой, политическим весом и другими факторами (ФЦП для Татарстана, Башкортостана, Чечни);

— необходимость поддержать формирование макро-регионов в зонах, где доминируют территории депрессивного типа, что обусловлено внутренней трудовой миграцией и отставанием по части развития логистической инфраструктуры (ФЦП для Юга России, Дальнего Востока и Забайкалья);

— необходимость обеспечения балансировки (выравнивания) уровней развития некоторых регионов (ФЦП «Сокращение различий в социально-экономическом развитии регионов Российской Федерации (2002-2010 годы и до 2015 года)», которая была специально ориентирована на повышение темпов развития регионов с уровнем развития ниже среднего российского уровня).

На основе результатов анализа возможно выделить основные характеристики:

— принадлежность централизованной системе территориального управления без каких либо отступлений от данного правила, что обусловливает ресурсные и институциональные ограничения возможностей регионов-субъектов разрабатывать и применять эффективные инструментальные средства по собственному усмотрению, ведя де-факто автономную деятельность в сфере хозяйствования субъектов экономики; недаром основным инструментом стратегического планирования была и остается ФЦП, разработка которой осуществлялась на макро- уровне с привлечением ресурсов федерального, а не регионального бюджета;

— ориентация на решение специфически индустриальных задач территориального развития, что подтверждают результаты проведенного нами в предшествующих разделах данной работы системного анализа действующих региональных стратегий, федеральных целевых программ, национальных социально-экономических проектов с региональными компонентами и другие. Для обеспечения потребностей глубоких технологических сдвигов и потребностей, адекватных таким сдвигам динамических преобразований организационных механизмов, востребованы качественно иные инструменты более подходящие для динамической среды рынка и политической конъюнктуры в условиях глобализации.

Вместе с тем, следует учитывать, что с появлением Федерального закона «О стратегическом планировании в Российской Федерации» возникают новые возможности повышения уровня управления развитием региональной экономики, в частности, отказа от реализации на мезо-уровне стандартного трафарета при разработке региональных Стратегий социально-экономического развития до 2020 г. Нельзя не отметить интеграционный подход к пространственному стратегическому планированию, обеспечивающий системное обобщение, стратегический синтез перспективных целей развития, существующих на каждом уровне пространственной организации хозяйственного процесса (муниципальный уровень, региональный уровень, макро-уровень).

Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» содержит в себе следующие возможности разработки интересующих нас инструментов стратегирования на мезо-уровне:

— четкое установление полномочий органов территориального управления в области стратегического планирования (определение приоритетов социально-экономической политики, долгосрочных задач и целей регионального развития, согласованных с целями и задачами развития национальной экономики, установление требований к документам стратегического планирования, разработка указанных документов для региональной экономики, мониторинг результатов реализации указанных документов, обеспечение согласованности и сбалансированности документов стратегического планирования на мезо-уровне, участие в разработке документов стратегического планирования на федеральном уровне, институциональное упорядочивание в области стратегического планирования на мезо-уровне); в соответствии с указанными полномочиями, востребован полноценный комплекс инструментов стратегического планирования, в том числе, постановки перспективных целей, ресурсного обеспечения поставленных задач, мониторинга, анализа и оценки, институционального упорядочивания, согласования интересов субъектов данного процесса и др.;

— определение полного круга документов стратегического планирования на макро- и мезо-уровнях, среди которых указаны новые для отечественной практики документы: стратегия пространственного развития; схема территориального планирования в регионе; план мероприятий, обеспечивающих реализацию стратегии социально-экономического развития; соответственно, востребованы инструменты, адаптированные к постановке и реализации целей пространственного развития и решению задач территориального планирования, а также к разработке конкретных мероприятий, подкрепляющих принятую стратегию социально-экономического развития региона;

— разработка порядка государственной регистрации документов стратегического планирования, в основу которой положен федеральный реестр указанных документов, что обусловливает потребность в инструментах контроля для процесса стратегического планирования;

— создание специальной федеральной информационной системы стратегического планирования, что обусловливает потребность в соответствующих информативных инструментах;

— включение в систему стратегического планирования обязательного общественного обсуждения проектов соответствующих документов, что предполагает разработку инструментов независимой экспертизы указанных проектов.[7]

Вместе с тем, в анализируемом федеральном законе не нашла отражения важная взаимосвязь стратегического планирования с постиндустриальными преобразованиями, что несколько суживает его инструментальные возможности, в том числе, в отношении когнитивных инструментов стратегического планирования. Отметим также, что в данном документе не нашло места понятие стратегирование, что свидетельствует об определенной недооценке разработчиками федерального закона современных тенденций в управлении развитием сложных экономических систем, и оставляет, таким образом простор и возможность для применения указанных инструментов на этапах поправок в закон.[8]

Обобщая приведенные выше положения, сформулируем вывод о том, что среди инструментальных средств стратегирования в условиях глубоких технологических преобразований и становления экономики знаний возрастает значение комплекса когнитивных инструментов, обеспечивающих получение двоякого рода полезных управленческих эффектов:

— реализацию преемственных и качественно новых перспективных целей, установленных для стратегически ориентированного развития региональных экономических систем и подсистем как их части;

— генерация из результатов анализа процесса постановки и реализации перспективных целей необходимого для стратегирования и смежных направлений экономической науки и практики приращения знания о строении данных систем, механизмах и траекториях их движения в координатах пространства и времени, а также складывающихся трендов находящихся под давлением внешних факторов среды глобального рынка.

При этом практические и научные эффекты процесса стратегирования на мезо-уровне создают комплекс, формируя единую линию эволюции процесса управления развитием региональных экономических систем.

Адресное применение когнитивных инструментов, так же является важной составляющей фундаментального формирования данного подхода.[9] Рационально предложить следующие основные направления разработки когнитивных инструментов стратегирования развития региональной экономической системы в условиях ускорения постиндустриальных преобразований:

— направление рыночного продвижения приоритетных целей и ожидаемых результатов развития региональной экономической системы; значимость данного направления дополнительно возрастает с учетом того обстоятельства, что процесс управления развитием отечественной экономики на всех уровнях своей организации до сих пор движется в том русле, которое было сформировано в условиях централизованной экономики. В данном процессе доминируют механизмы субординации, директивного администрирования, жесткого вертикального перераспределения ресурсов; в то же время, в нем слабо представлены специфически рыночные механизмы, что приводит к стратегическим провалам. Перспективные цели развития региональной экономической системы должны быть доведены до участников рынка, реакция которых позволит своевременно внести необходимые коррективы в процесс стратегирования;

— направленная системная диагностика результатов развития региональной экономической системы и соотнесения их с поставленными перспективными целями в интересах своевременной и эффективной коррекции механизма стратегирования; диагностика позволяет уже на ранних этапах реализации перспективных целей оценить вероятность их достижения, а в случае получения низких оценок – скорректировать поставленные цели;

— направление обеспечения потребностей процесса стратегирования наиболее значимыми для него творческими ресурсами, и прежде всего, включение в стратегирование субъектов территориального интеллектуального капитала. Отметим в данном отношении, что отток интеллектуального капитала из региональных экономик в условиях стагнации несет с собой значительно более опасную угрозу дестабилизации и потери конкурентоспособности данных экономик, чем отток финансового капитала. Дефицит интеллектуального капитала оставляет без реализации многие варианты выгодных капитальных комбинаций в хозяйственном пространстве региона и сводит постановку перспективных целей развития к декларативным шагам органов территориального управления.

Список использованной литературы:

1. Маршалл А. Принципы экономической науки: в 3 т. — Т. 1. — М.: Прогресс, 1993; Egidi M., Rizzello S. Cognitive Economics: Foundations and Historical Evolution. Working paper No. 04/2003 Universitа di Torino, 2003.
2. Нельсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. — М.: Дело, 2002.
3. Ясин Е. Г. Оценивать науку по «гамбургскому счету» // Форсайт. — 2007.- № 2(2).
4. Walliser B. Cognitive Economics. — Berlin Heidelberg: Springer Verlag, 2008.
5. Менделеев Д .И. Границ познанию предвидеть невозможно. — М.: Советская Россия, 1991.
6. Кетова Н. П., Овчинников В. Н. Стратегия капитализации инновационных ресурсов периферийных регионов России с учетом их ограниченности // Terra economicus. 2014. №1; Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 год и на период 2016 и 2017 годов [Электронный ресурс] // http: cbr.ru
7. Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» [Электронный ресурс] // http: //www.rg.ru/2014/07/03/strategia-dok.html
8. Маркетинг территорий как инструмент экономической политики // Константиниди Х. А., Фойгель М. А., Мишулин Г. М. Проблемы экономики. 2011. № 6. С. 74-75.
9. Новые возможности социохозяйственной модернизации на постсоветском пространстве: эконмико-правовые аспекты // Сорокожердьев В. В., Константиниди Х. А., Спирина С. Г. Экономическая наука современной России. 2015. № 1 (68). С. 131-134.

УДК 339.138(075.8)

Х. А. Константиниди – кандидат экономических наук, доцент, министр курортов, туризма и олимпийского наследия Краснодарского края, заведующий кафедрой «Менеджмент и маркетинг» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации (филиал), г. Краснодар, Россия

e-mail: kx81@mail.ru

Marketing of promising goals of state economic policy

Kh. Konstantinidi — Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Minister of Resorts, Tourism and Olympic Heritage of the Krasnodar Territory, Head of the Management and Marketing Department of the Financial University under the Government of the Russian Federation (branch), Krasnodar, Russia

Annotation: the article substantiates the necessity of a cognitive approach in the development of territorial development strategies, which ensures the improvement of accuracy and economic efficiency in the development of territorial development strategies. It points to the dynamic nature of the international market environment as a rationale for the rational use of cognitive tools in strategic planning

При цитировании статьи в других источниках просим использовать следующий формат: Константиниди Х. А. Маркетинг перспективных целей государственной экономической политики // Маркетинг и логистика. – 2017. – №4 (12). – с. 40-51.

Полная версия журнала в pdf-формате по ссылке «Маркетинг и логистика».