Торговля сельскохозяйственной продукцией между Китаем и странами ЕАЭС и вопросы обеспечения продовольственной безопасности

Василий Леонидович Ерохин

Аннотация: За последние десятилетия в Китае произошел переход от недостатка продуктов питания к достижению состояния безопасности по обеспеченности важнейшими видами продовольствия. Однако, несмотря на такие успехи, Китай все еще испытывает как внутренние проблемы относительно устойчивости достигнутой продовольственной безопасности (колебания темпов роста сельскохозяйственного производства, низкий уровень доходов фермеров, сельская бедность), так и новые внешние вызовы (торговая политика стран-экспортеров продовольствия, в частности, США, волатильность мировых рынков). В статье рассматриваются возможные направления диверсификации импорта сельскохозяйственной продукции в Китай за счет развития сотрудничества с Россией и странами ЕАЭС. Делается вывод, что повышение устойчивости продовольственной безопасности Китая возможно посредством увеличения закупок той сельскохозяйственной продукции, по которой Китай испытывает нехватку, организации производства на неиспользуемых землях в России и странах ЕАЭС, а также реализации совместных инвестиционных проектов в сельского хозяйства.

Продовольственная безопасность Китая. В начале 1990-х гг. считалось, что Китай не сможет обеспечить растущие потребности своего населения в продуктах питания, и массированный импорт вызовет существенное удорожание продуктов питания по всему миру. Затем, когда Китай вступил в ВТО в 2001 г., были опасения, что АПК страны не выдержит конкуренции и внутренний рынок страны заполнится дешевым импортным продовольствием.[7] Однако, к настоящему времени Китай смог достичь состояния самодостаточности по основным сельскохозяйственным продуктам в пределах 91-97% внутреннего потребления.[10] Страной выполняются рекомендации Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (поддержание продовольственной независимости на уровне 95%).[2] Китай является крупнейшим в мире производителем сельхозпродукции, хотя по ряду продуктов, в частности, по мясу и молоку, импорт все еще превышает экспорт.

Обеспечение продовольственной безопасности было достигнуто за счет стремительного развития АПК. По сравнению с дореформенным периодом 1970-1978 гг., когда валовый продукт сельского хозяйства Китая рос в среднем на 2,7% в год, темпы роста в годы начала реформ (1979-1984 гг.) практически утроились, достигнув 7,1% (табл. 1).

Средние темпы роста сельскохозяйственного производства

Таблица 1. Средние темпы роста сельскохозяйственного производства, численности населения и ВВП на душу населения в Китае в 1970-2016 гг., % Источник: составлено автором на основе [11]

Свой вклад в стремительное увеличение производства продовольствия в стране внесли многие факторы, среди которых важнейшими стоит признать институциональные инновации в сельской местности, технологическое развитие, проводимые в стране рыночные реформы, а также масштабные инвестиции в АПК. Институциональные реформы в сельской местности были начаты в 1978 г. с введения системы ответственности, которая закрепила обрабатываемые участки за отдельными домохозяйствами в зависимости от числа работников. Такое решение способствовало значительному повышению производительности труда на раннем этапе реформ – до 40-50% общего повышения производительности за счет реформы как эффект от системы ответственности в течение 1978-1984 гг.[6] К концу 1980-х гг. с целью активизации инвестиционной активности в АПК была проведена земельная реформа, заключавшаяся в стабилизации отношений землепользования посредством введения контрактов и обеспечения прав землепользования.

Учитывая численность населения Китая и ограниченность сельхозземель, развитие АПК Китая естественным образом пошло по пути интенсификации. К настоящему времени в стране создана развитая система аграрной науки, технологий и инноваций. Также Китаю к настоящему времени удалось создать крупнейшую в мире сеть информационно-консультационных служб для нужд АПК численностью более 700 тыс. человек.[7] Росту объема производства продовольствия способствовало и увеличение инвестиций в АПК, особенно государственных. Основные объемы вложений были направлены в развитие ирригации и систем предупреждения паводков, строительство транспортной инфраструктуры в сельской местности, развитие рыночной инфраструктуры. Развитие инфраструктуры позволило соединить мелкие ферм в единую сеть с переработчиками, дистрибьюторами и покупателями. Инвестиции в улучшение плодородных качеств земель наряду с ирригацией значительно увеличили урожайность основных культур.

Однако несмотря на впечатляющие успехи последних десятилетий, к настоящему времени Китай достиг такой стадии развития АПК, когда не только проявились проблемы, заложенные прошлыми периодами, но и возникли новые вызовы. Рост производства продовольствия происходил без учета рационального природопользования и устойчивого развития.[14] Повышение уровня жизни населения существенно увеличило стоимость производства и снизило конкурентоспособность китайской сельхозпродукции на мировом рынке. Вследствие такого рода проблем, обеспечение продовольственной безопасности и устойчивого развития АПК стали основами современной агропродовольственной политики Китая. Понимая встающие перед страной проблемы, Правительство КНР в последние годы предприняло такие серьезные шаги, как отмена ряда налогов для фермеров, увеличение субсидий производителям, поддержка их доходов и государственное инвестирование в АПК, финансирование аграрной науки.[9; 13] Тем не менее, у Китая и по сей день сохраняется зависимость от импорта определенного перечня продуктов питания.

Обзор внешней торговли Китая сельскохозяйственной продукцией. Институциональные изменения, технологическое развитие и повышение инвестиционной привлекательности китайского села не могли бы произойти без рыночного реформирования, которое началось с ограниченного числа продуктов питания и затем распространилось на все виды продукции. К концу 1990-х гг. Правительство КНР практически свернуло программу прямых рыночных интервенций. Торговая либерализация началась со снижения ограничений на торговлю продовольствием и облегчения доступа на рынок в начале 1990-х гг. с поэтапным снижением тарифов.[1] В среднем, импортные тарифы были снижены с 42,2% в 1992 г. до 23,6% в 1998 г., затем до 21% в 2001 г., когда Китай вступил в ВТО, а по истечение 3 лет после вступления – до 17%.

К настоящему времени основными товарными группами продовольственного импорта Китая являются мясо и мясные продукты, фрукты и овощи, зерновые, корма для животных (табл. 2). Китай является крупнейшим в мире импортером соевых бобов, хлопка, пальмового масла и сахара.[12]

Импорт основных сельскохозяйственных продуктов в Китай

Таблица 2. Импорт основных сельскохозяйственных продуктов в Китай в 1995-2016 гг., $ млрд.* Источник: составлено автором на основе [12]

* товарные позиции расположены в порядке убывания объема импорта в 2016 г.

Основным поставщиком продуктов питания в Китай являются США с годовым оборотом в размере $26 млрд. Другие крупные поставщики – Бразилия, страны ЕС, Канада, Австралия и другие (рис. 1). Страны ЕАЭС в 2016 г. заняли 2,1% в стоимостном объеме поставок продовольствия в Китай, главным образом, за счет России (1,97% в продовольственном импорте Китая).

Основные поставщики продовольствия в Китай

Рисунок 1. Основные поставщики продовольствия в Китай в 2016 г., доля в общем стоимостном объеме продовольственного импорта, % Источник: составлено автором на основе [12]

Зависимость Китая от мирового рынка продовольствия будет только расти, она необратима. Рост импорта будет обусловлен реструктуризацией внутреннего спроса в последние десятилетия в пользу высокопитательных продуктов повышенного качества [5] на фоне сокращения возможностей для сельскохозяйственного производства внутри Китая.[8] По прогнозам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), к 2022 году Китай удвоит закупки импортного кормового зерна и мяса говядины и свинины, а импорт соевых бобов возрастет на 40%. Потребности Китая в зерновых достигнут 700 млн. т. к 2020 г., 100 млн. т. из которых будет импортироваться.

Все эти группы продуктов с высокой добавленной стоимостью Китай импортирует преимущественно из США. Экономика США значительно меньше зависит от внешней торговли (отношение экспорта к ВВП – 11,9%), чем Китай (19,2%). На фоне обострившегося в начале 2018 г. торгового противостояния между США и Китаем торговая позиция Китая с США не дает стране широких возможностей для реагирования на повышение американских пошлин. В 2017 г. китайский экспорт в США составил $506 млрд. против американского экспорта в Китай на $130 млрд. (дефицит США в торговле с Китаем – $375 млрд.). В ситуациях торгового противостояния, как правило, преимущество получает та сторона, у которой имеется дефицит. В ситуации ответного повышения пошлин на американское продовольствие при высокой доле США в китайском импорте сельскохозяйственной продукции страна оказывается в состоянии продовольственной зависимости, выходить из которого необходимо как за счет развития собственного производства, так и посредством диверсификации импорта.

С точки зрения эффекта для продовольственной безопасности Китая, одна из самых чувствительных контрмер против торговой политики США из заявленных к настоящему времени – повышение импортных пошлин на соевые бобы. Соя для США – это вторая по величине посевная культура по объемам урожая, производство которой существенно субсидируется государством. Соевые бобы – крупнейшая позиция в американском продовольственном экспорте – $22 млрд. в 2017 г., $23 млрд. в 2016 г., более половины из них ($12 млрд.) – экспорт в Китай. Еще в декабре 2017 г. на волне слухов о скором ограничении ввоза стали и алюминия санитарной службой Китая были выявлены сорняки в американских соевых бобах. Одновременно стали поступать жалобы от китайских животноводов на снижение уровня белка в американских соевых бобах. В результате их импорт из США в январе 2018 г. упал на 14% по сравнению с тем же месяцем 2017 г. (с 6,6 млн. т. до 5,8 млн. т.), а из Бразилии – вырос до 2,1 млн. т., что в 7 раз больше, чем в январе 2017 г.

Однако, даже несмотря на предупреждение ситуации и существенный рост поставок соевых бобов из альтернативных источников, ситуация с продовольственной безопасностью Китая по соевым бобам выглядит рискованной. При эскалации торгового противостояния с США китайская экономика не сможет оперативно подготовиться к ответным мерам. Существенно повысить внутреннее производство соевых бобов в Китае не представляется возможным из-за дефицита сельскохозяйственных земель. Увеличение производства возможно только за счет вытеснения другой сельскохозяйственной продукции. Мировой рынок соевых бобов – это, по сути, дуополия с доминированием США и Бразилии. При ограничении импорта из США Китаю необходимо будет продолжить резкое увеличение объема закупок в Бразилии, что существенно взвинтит мировые цены на соевые бобы. Урожаи в Бразилии, расположенной в южном полушарии, приходятся на другой сезон, что обуславливает возникновение логистических неудобств.

Потенциальный рост цен на соевые бобы повлечет увеличение затрат по производственным цепочкам. Соевые бобы используются не только как сырье для производства многих пищевых продуктов, но и как фураж для свиноводства. Китай является третьим по величине рынком свинины для США, объемы закупок в последние годы растут. Только в 2017 г. Китаю удалось сократить импорт свинины из США, увеличив собственное производство. Однако, цены на свинину в Китае традиционно довольно волатильны из-за особенностей производственного цикла и периодически возникающих эпидемий, поэтому стабильное предложение свинины на внутреннем рынке и недопущение скачка цен – это не только экономический вопрос продовольственной безопасности, но и политическая необходимость.

Как и в случае с соевыми бобами, оперативное переключение Китая с американского импорта на альтернативных поставщиков свинины затруднительно. Наиболее перспективные торговые партнеры – Вьетнам и страны Юго-Восточной Азии. Также можно прогнозировать недостаток на китайском рынке фруктов, в частности, фиников, которые поставляются из США или же по американской квоте. По фруктам Китаю также нужно переключаться на Вьетнам, а также на страны Латинской Америки, в частности, на Перу.

Перспективные направления сотрудничества с Россией и странами ЕАЭС для обеспечения продовольственной безопасности Китая. Россия и другие страны ЕАЭС, главным образом, Казахстан и Беларусь, также имеют потенциал для наращивания поставок продовольствия в Китай в свете открывающихся на китайском рынке ниш. В 2016 г. Россия впервые за 100 лет возглавила список мировых экспортеров пшеницы, и Правительство РФ сейчас предпринимает усилия по удержанию этой позиции и открытию новых рынков. При этом, однако, в Китай в 2015-2016 гг. российская пшеница не поставлялась. В продовольственном экспорте Казахстана доминируют пшеничная и пшенично-ржаная мука, а также крупы. В 2016 г. импорт Китаем казахстанской муки вырос более чем в 10 раз, превысив $2,8 млн. Правительство Казахстана стимулирует внешнеторговые поставки продовольствия, что позволило в 2017 г. в дополнение к зерновым и мукомольным продуктам значительно увеличить экспорт мяса и молочных продуктов. Беларусь традиционно является одним из лидеров среди стран ЕАЭС по производству и экспорту молочных продуктов, картофеля, мяса скота и птицы. За январь-сентябрь 2017 г. экспорт молочных продуктов из Беларуси в Китай вырос в 12 раз по сравнению с тем же периодом 2016 г., превысив $4,5 млн. Армения и Кыргызстан в силу небольшого размера своих АПК пока не входят в число крупных поставщиков сельскохозяйственной продукции в Китай, но потенциально могут нарастить экспорт фруктов и овощей (табл. 3).

Импорт основных видов продовольственных продуктов в Китай

Таблица 3. Импорт основных видов продовольственных продуктов в Китай из стран ЕАЭС в 2015-2016 гг., $ млн. Источник: составлено автором на основе [12]

Рост спроса на продукты из стран ЕАЭС на китайском рынке открывает дополнительные возможности для наращивания Китаем продовольственного импорта. Продукты из России и других стран ЕАЭС воспринимаются в Китае как безопасные и чистые, и именно на эти качества необходимо делать ставку при продвижении продовольствия на китайский рынок.

Сельское хозяйство России, Казахстана и Беларуси в последние годы быстро развивалось благодаря инвестициям, высоким урожаям, а также в случае России – введенному властями запрету на импорт некоторых видов продовольствия. По итогам 2017 г. Китай стал крупнейшим покупателем российского продовольствия, потеснив Турцию. В ближайшие три-пять лет Россия может войти в список крупных поставщиков продуктов питания в Китай, альтернативных США, наряду с Бразилией, Австралией и Таиландом, в частности, по таким позициям, как мясо курицы, подсолнечное масло, жмых подсолнечника и кукурузный шрот. В рамках подписанного долгосрочного контракта на экспорт российских продуктов в Китай как части программы «Новый сухопутный зерновой коридор Россия-Китай», в 2018 г. товарооборот составит до 1,5 млн. т. зерновых, масличных и других культур, а к 2028 г. дойдет до 52 млн. т.

Однако несмотря на рост производства, Россия и другие страны ЕАЭС продолжают испытывать серьезные проблемы в сфере продовольственной безопасности. Если Китай импортирует до 7% потребляемой пищи из-за рубежа, то в России этот показатель составляет 14%. Особенно высока зависимость от импортных поставок мясных и молочных продуктов, а также фруктов и ряда овощей. В Казахстан из-за рубежа поставляются мясо и мясные продукты, сахар, фрукты, растительное масло, молоко и молочные продукты. Беларусь в значительной степени зависит от импортных поставок фруктов и рыбы. Из стран ЕАЭС в Китай в 2015-2016 гг. не поставлялись многие товарные позиции, по которым Китай испытывает дефицит собственного производства: мясо и мясные продукты, и ряд других. Поэтому в среднесрочной перспективе для Китая ощутимым образом увеличить импорт продовольствия из стран ЕАЭС не реально, это возможно только частично и по очень ограниченному ассортименту продуктов.

В частности, хотя рядом китайских и российских экспертов Россия и Казахстан считаются одними из перспективных торговых партнеров для замещения американских соевых бобов, доля их в китайском импорте в настоящее время около 1%. В 2017 г. размер площадей под соей в России вырос по отношению к 2016 г. на 16,9% и достиг рекордных отметок в 2,6 млн. га. За последнее десятилетие посевные площади под соей в России выросли более чем в 2,3 раза. Рост площадей позволил России собрать рекордный урожай сои – 3,5 млн. тонн в 2017 г. (наибольший сбор в Амурской области – 1,3 млн. тонн). В 2016 г. экспорт соевых бобов из России достиг 430,5 тыс. тонн, что на 11,7% больше, чем в 2015 г. и в 4,3 раза больше уровня 2014 г. В Казахстане инвестиционной кластерной программой «МаЖиКо-2020» предусматривается увеличение посевов сои до 400 тысяч га с производством 1 млн. тонн бобов в год. Однако, для Китая, ежегодная потребность в соевых бобах которого превышает 90 млн. т., такой рост производства никак не решает задачи диверсификации импорта и снижения зависимости от США. Ни Россия, ни Казахстан в ближайшие годы физически не смогут выйти на хоть сколько-нибудь значительные поставки соевых бобов в Китай, даже на уровень 3-5% от китайских потребностей. Для этого нужен взрывной рост производства, а прирост валового сбора сои в России уже начал отставать от прироста посевных площадей, что связано со снижением урожайности. Ряд российских экспертов высказываются в пользу отказа от политики запрета выращивания генетически модифицированной сои хотя бы на территории Дальневосточного региона как основного экспортера в Китай [4], но такое решение российскими властями вряд ли будет принято, учитывая крайне негативное отношение к ГМО-продуктам в России. Министерством сельского хозяйства РФ однозначно заявлено, что производство сои в России будет продолжаться без ГМО. Возможности роста экспорта сои в Китай ограничены и развитием собственного животноводческого производства в России (в частности, интенсивного свиноводства на Дальнем Востоке).

Имея в виду существующие производственные и инфраструктурные ограничения для оперативного увеличения поставок продовольствия из стран ЕАЭС в Китай, перспективным для Китая видится параллельное развитие сотрудничества с Россией и странами-членами ЕАЭС по трем направлениям:

  • рост закупок по тем позициям, которые в избытке представлены на рынке ЕАЭС;
  • организация сельскохозяйственного производства на неиспользуемых землях Сибири и Дальнего Востока России, а также северных (высокопродуктивные сорта) и южных областей Казахстана с последующим вывозом продукции в Китай;
  • реализация совместных инвестиционных проектов.

Всего в список российских экспортеров, прошедших ветеринарно-санитарное обследование на соответствие требованиям Китая, включено более 400 предприятий. Помимо поставщиков зерновых (пшеница, кукуруза, соя и рапс) туда входят производители мясной, молочной продукции, кормов, консервов, а также меда. Поставки, в основном, осуществляются из Омской, Иркутской, Новосибирской, Амурской, Сахалинской и Кемеровской областей, Забайкальского, Хабаровского, Красноярского и Приморского краев, а также Еврейской автономной области.

Относительно зерновых и мяса, основными препятствиями на пути расширения экспорта в Китай являются излишне жесткие санитарные, фитосанитарные и ветеринарные требования к российской продукции. В частности, в нормах протоколов, подписываемых между Главным государственным управлением по контролю качества, инспекции и карантину КНР (AQSIQ) и Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору РФ (Россельхознадзор), содержится избыточное число ограничений, в том числе ограничение по поставкам зерна из различных регионов, а также условие по обязательным поставкам пшеницы и сои в мешках.

Перспективны для Китая закупки в России и странах ЕАЭС свинины, мяса птицы и говядины. «Русагро» ведет строительство крупных свиноводческих комплексов в Приморье для поставок в Китай свинины, а «Мираторг» поставляет мясные изделия для ресторанов сети McDonalds, расположенных на территории Китая. Избыток свинины формируется и в Забайкальском крае, откуда она может поставляться в северные провинции Китая, но препятствием является ограничение на ввоз мясной продукции со стороны Китая.

Относительно поставок зерна и мяса имеется еще одна проблема – неразвитость транспортной, складской и логистической инфраструктуры в Сибири и на Дальнем Востоке. Китаю проще работать с мировыми логистическими компаниями (по типу Cofco), которые агрегируют большие партии товаров и перевозят их, а не взаимодействовать с разрозненными мелкими российскими поставщиками. Cofco, в частности, ориентирована на работу на территориях стран с удобной, налаженной и дешевой логистикой (США и Европа), издержки логистики на российской территории для нее неприемлемо высоки.

Российская сторона недавно анонсировала программу субсидирования контейнерных перевозок продовольствия в Китай, которая предусматривает компенсацию до 50% фактических затрат на транспортировку. Первоначальный объем финансирования в размере 100 млн. руб. в 2017 г. в случае успеха программы потенциально может быть увеличен до 3 млрд. руб. В качестве ответной меры Китаю следует предоставить российским перевозчикам субсидированные тарифы на перевозку по территории страны, льготный доступ к складским помещениям и создание складов консолидации, бесплатную юридическую поддержку, а также содействие в создании электронных платформ для продвижения российских товаров и введение упрощенного режима таможенного оформления российских продовольственных товаров.

Продолжая политику прямого импорта продовольствия с высокой добавленной стоимостью, Китаю будет сложно уйти от зависимости от США – на российском или других развивающихся рынках такой продукции в необходимом Китаю объеме попросту нет. Альтернативой варианту усиления прямого импорта для Китая могла бы стать политика минимизации импортных расходов на обеспечение продовольственной безопасности посредством получения в пользование сельскохозяйственных угодий в Сибири и на Дальнем Востоке. Российское правительство планирует увеличить долю пригодных для выращивания сельскохозяйственной продукции земель на Дальнем Востоке на 50% к 2020 г. – до 3 млн. га, однако такой результат вряд ли достижим на фоне сокращения финансирования работ по рекультивации и вводу в оборот земель.

Потенциальное решение проблемы – передача заброшенных участков пашни в пользование китайским фермерам (в частности, в Забайкалье). Для Китая, одной из самых малообеспеченных пашнями стран в мире, такой вариант очень перспективен. В России обеспеченность пашней на душу населения составляет 0,85 га (в Китае – 0,08 га), а на Дальнем Востоке этот показатель еще выше. Земли, хотя и не используются регулярно и требуют вложений в организацию производства, не загрязнены, имеют хорошие характеристики по плодородию и потенциально могут быть использованы для производства высококачественной сельскохозяйственной продукции.

У Китая с Россией подписано соглашение, в соответствии с которым гражданам Китая предоставляется право арендовать земли Дальневосточного региона для выращивания овощей, бобовых и зерна, разведения скота и переработки сельскохозяйственной продукции.[3] Однако такие проекты пока крайне негативно воспринимаются российским обществом. Практически все действия Китая по расширению своего прямого присутствия в Сибири и на Дальнем Востоке расцениваются общественным мнением как экспансия и угроза территориальной и национальной безопасности страны.

Вариантом входа китайских фермеров на территорию России является инвестиционное сотрудничество в сфере сельского хозяйства. В совместные проекты по выращиванию сои и других сельскохозяйственных культур на территории Дальнего Востока готовы инвестировать около 5 млрд. юаней компании провинции Хэбэй и других регионов страны. Китаю необходимо развивать инвестиционное сотрудничество с Россией и странами ЕАЭС в области сельскохозяйственного научно-технического взаимодействия, включая: улучшение технических культур, производства кормов, улучшение плодородия земель, производство органических удобрений, защиту окружающей среды. Перспективным является создание совместных сельскохозяйственных парков для развития сотрудничества по производству зерновых и других сельскохозяйственных культур (соевых бобов, масличных, овощей и фруктов), развития животноводства мясного и молочного направлений с упором на производство экологически чистой продукции с учетом потребностей китайского рынка.

Заключение. Китаем проделан долгий и в целом успешный путь по реформированию агропромышленного комплекса и обеспечению продовольственной безопасности населения страны. В течение первых трех десятилетий основным содержанием аграрной и продовольственной политики страны были институциональные реформы, технологическое развитие, инвестиции в агропромышленный комплекс и проведение рыночных преобразований в сельском хозяйстве. Несмотря на в целом положительные эффекты предпринятых трансформаций для достижения продовольственной безопасности и самообеспеченности страны, в настоящее время Китай сталкивается с рядом угроз и вызовов, наиболее опасными из которых являются деградация земель сельскохозяйственного назначения, истощение водных ресурсов, загрязнение окружающей среды, диспаритеты развития и рост разрыва в уровне доходов между сельской и городской местностями, а также потеря Китаем, когда-то бывшим производителем дешевой и конкурентоспособной сельскохозяйственной продукции, ряда своих экономических преимуществ. Стратегическим приоритетом аграрной и продовольственной политики Китая становится обеспечение устойчивого развития сельскохозяйственного производства и обеспечение продовольственной безопасности. Развитие сотрудничества с Россией и странами ЕАЭС в данном плане видится перспективным, поскольку данные страны являются производителями качественного и относительно экологичного продовольствия. Однако, объемы производства и экспорта продовольствия из ЕАЭС пока крайне малы для оказания существенного влияния на ситуацию с продовольственной безопасностью Китая. Увеличить импорт продовольствия в Китай из стран ЕАЭС представляется возможным за счет увеличения закупок отдельных видов сельскохозяйственной продукции, по которым Китай испытывает нехватку (соевые бобы, зерновые, мясо и мясопродукты), организации производства на неиспользуемых землях и реализации совместных инвестиционных проектов в сфере растениеводства, животноводства и переработки сельскохозяйственной продукции.

Список использованной литературы:

  1. Иволга А.Г. Особенности функционирования продовольственных рынков в современных условиях // Экономика и менеджмент: от теории к практике: сб. науч. трудов по итогам Междунар. науч.-практ. конф. (г. Ростов-на-Дону, 10 августа 2015 г.) / Инновационный центр развития образования и науки. Ростов-на-Дону, 2015. С. 31-34.
  2. Кравченко А.А., Сергеева О.О. Политика Китая в области обеспечения продовольственной безопасности: модернизация аграрной сферы // Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2014. № 4 (32). С. 57-65.
  3. Пицюк И.Л., Чень Ц. К вопросу о развитии сотрудничества Китайской Народной Республики и Хабаровского края (аспект обеспечения продовольственной безопасности) // Ученые заметки Тихоокеанского государственного университета. 2017. № 2 (8). С. 345-350.
  4. Фомченков Т. Бобы в мешках и насыпью. Режим доступа: https://rg.ru/2016/03/17/kitaj-stal-osnovnym-potrebitelem-rossijskoj-soi.html.
  5. Chang, X., DeFries, R.S., Liu, L., & Davis, K. (2018). Understanding Dietary and Staple Food Transitions in China from Multiple Scales. PLoS ONE, 13(4): e0195775.
  6. Fan, S. (1997). Production and Productivity Growth in Chinese Agriculture: New Measurement and Evidence. Food Policy, 22, 213-228.
  7. Huang, J., & Yang, G. (2017). Understanding Recent Challenges and New Food Policy in China. Global Food Security, 12, 119-126.
  8. Jash, A. (2015). China’s Quest for Food Security: Challenges & Policies. IndraStra Global, 11, 0421.
  9. Liu, M., Xu, Z., Su, F., & Tao R. (2012). Rural Tax Reform and the Extractive Capacity of Local State in China. China Economic Review, 23, 190-203.
  10. Mahendra Dev, S., & Zhong, F. (2015). Trade and Stock Management to Achieve National Food Security in India and China?. China Agricultural Economic Review, 7(4), 641-654.
  11. National Bureau of Statistics of China. (n.d.). Statistical Database. Available from http://www.stats.gov.cn/english/Statisticaldata/AnnualData/.
  12. United Nations Conference on Trade and Development. (n.d.). Available from www.unctadstat.unctad.org.
  13. Yi, F., Sun, D., & Zhou, Y. (2015). Grain Subsidy, Liquidity Constraints and Food Security: Impact of the Grain Subsidy Program on the Grain-Sown Areas in China. Food Policy, 50, 114-124.
  14. Zhang, F., Chen, X., & Vitousek, P. (2013). Chinese Agriculture: An Experiment for the World. Nature 497, 33-35.

УДК 338.43.02

В. Л. Ерохин – кандидат экономических наук, доцент Института экономики и менеджмента, Харбинский инженерный университет, Харбин, КНР

V. Erokhin – candidate of economic sciences, associate professor, School of Economics and Management, Harbin Engineering University, Harbin, P.R. China

E-mail: basilic@list.ru

Trade in Agricultural Products between China and the EAEU and Food Security Issues

Annotation: Over the past few decades, China has experienced a transition from a food shortage to an achievement of security status on the provision with food staples. However, despite the remarkable achievements, China still faces both domestic problems in the sphere of sustainability of its achieved food security (instability of agricultural production growth rates, low income in agriculture, rural poverty, etc.) and new external challenges (trade policy of major food exporters, particularly, the USA, and volatility of global markets). The paper reviews the promising directions of diversification of agricultural import for China by means of the collaboration with Russia and the EAEU member countries. The author concludes that the sustainability of China’s food security may be ensured by the increase in purchases of those agricultural products in which China experiences deficit, the launch of agricultural production on the underutilized lands in Russia and the EAEU member states, as well as the implementation of joint investment projects in agriculture.

Финансирование: настоящее исследование выполнено при финансовой поддержке проекта HEUCFJ170901 (Харбинский инженерный университет, КНР). Acknowledgment: This research is supported by the project HEUCFJ170901 (Harbin Engineering University, China).

При цитировании статьи в других источниках просим использовать следующий формат: Ерохин В. Л. Торговля сельскохозяйственной продукцией между Китаем и странами ЕАЭС и вопросы обеспечения продовольственной безопасности // Маркетинг и логистика. – 2018. – №4 (18). – с. 11-32.

Полная версия журнала в pdf-формате по ссылке «Маркетинг и логистика».